Новости

Ледяной марш 152-й

На приехавшего в Мурманск из уральского Красноуфимска Владимира Филатова мой вид произвел удручающее впечатление. Сам Владимир Сергеевич оделся основательно: теплая куртка, застегнутая под подбородок, и шерстяная кепка. В этот день столбик термометра поднимался в городе до 15 градусов. Ввиду этого гость через некоторое время ослабил теплоизоляцию, обнажив треугольник галстука, но кепку сохранил по месту ее «прописки».

Без шапки? И куртка нараспашку!

Если знать причину, по которой делегация Красноуфимска прибыла в Мурманск, то улыбки по поводу слишком теплой одежды гостей исчезнут.

Владимир Филатов всегда интересуется историей городов, которые он посещает

Владимир Филатов всегда интересуется историей городов, которые он посещает

 

С Урала под Мурманск

— За годы войны в Красноуфимске было сформировано четыре дивизии, — рассказывает Владимир Филатов. — Состояли они не только из жителей нашего города, хотя в армию в этот период было призвано около 20 тысяч горожан. Наш город использовался как база для формирования частей. Сюда привозили пополнение со всего СССР, перемешивали с местными призывниками. Таким образом шло создание частей.

Свой путь начинала в Красноуфимске и 152-я стрелковая дивизия. 23 декабря 1941 года был подписан приказ о создании 430-й стрелковой дивизии, а 7 января 1942-го ее «переоцифровали» в 152-ю. В ее состав входили военнообязанные 17 национальностей, из них 75 процентов совершенно не обученные военному делу. Но командование (полковник Григорий Вехин) времени зря не теряло, и к апрелю 1942 года дивизия была готова выдвинуться на фронт. Вскоре подразделение Вехина было направлено в распоряжение командующего Карельским фронтом, в Кемь, во второй эшелон войск фронта, а 30 апреля 1942-го переброшено в Мурманск. К этому времени в нем насчитывалось 11370 человек личного состава.

— Последнее письмо от отца мы получили из Кеми, — рассказывает Ольга Дьяконова, также приехавшая в Мурманск из Красноуфимска. — Он писал, что стало тепло и часть перешла на летнее обмундирование. Еще написал, что теперь, видимо, долго не сможет дать весточки. Их больше действительно не было. Вместо них пришла похоронка. На протяжении многих лет отец мне снился в пилотке и гимнастерке, стоящим на бесконечном снежном поле.

Сны иногда бывают вещими.

Свежая кровь

Итак, дивизия двинулась на Север. Под Мурманском в этот момент полным ходом шло наступление советских войск, главной целью которого было ни много ни мало уничтожение горнострелковых частей вермахта и выход к государственной границе. С самого начала, напоровшись на сильно укрепленную оборону егерей, наступление продвигалось очень медленно. 10-я гвардейская стрелковая дивизия 14-й армии, главная сила этого удара, забуксовала. Кое-какие успехи имела бригада морской пехоты полковника Рассохина. Более семи тысяч десантников, высадившись с кораблей на побережье Мотовского залива, захватили несколько опорных пунктов врага и двинулись в глубину его обороны. Но сил для общего успеха у морпехов было мало. Сложилась патовая ситуация: немцы не могли сбросить десант, не ослабив оборону на участке 10-й гвардейской дивизии, а советские войска не могли сдвинуться с места. Тут и вспомнили о 152-й.

Командование 14-й армии решило, что пока противоборствующие стороны упираются друг в друга лбами, свежие уральцы Вехина обойдут этот «тромб» и ударят по егерям с фланга. Для отражения удара с третьей стороны у них уже не должно остаться сил. Легко сказать — трудно сделать.

Замороженная дивизия

1 мая, в пятницу, в погожий весенний день части 152-й начали переправу через Кольский залив.

4 мая первый секретарь Мурманского обкома партии Максим Старостин в своем дневнике написал о встрече с командиром дивизии Вехиным (Старостин его почему-то называет Вежиным). Со слов полковника, дивизия готова выполнять задачу. Но к этому времени его дивизии практически не существовало. До фронта она так и не дошла.

Итак, 1 мая дивизия оказалась на западном берегу Кольского залива. Ей предстояло пройти 80 километров до линии фронта. 2 мая начала портиться погода. Температура упала до минусовых значений, пошел снег, потом налетел ветер, началась пурга.

Сколько она длилась,  не совсем ясно. Кто-то пишет, что  три дня, кто-то — неделю,  кто-то — десять дней. Но все участники тех событий в один голос утверждают: ничего страшнее за все четыре годы войны в Заполярье они не видели.

В истории 152-й стрелковой дивизии, хранящейся в Центральном архиве Министерства обороны (эти данные приводят исследователи Мирослав Морозов и Валерий Абатуров), записано: «Личный состав, будучи в движении, еще кое-как согревался. Но когда движение прекратилось, измученные, промерзшие бойцы, обессиленные, без питания, без сна, падали, теряли сознание и замерзали. Истощение живых бойцов доходило до 80 процентов… Всего дивизия потеряла 205 человек умершими и 791 заболевшими, 2580 человек были предельно истощены и не могли участвовать в боях. Часть людей временно ослепла, и около 100 человек отравились, так как для обогревания принимали в качестве питья противохимические препараты».

Только передовой батальон 480-го стрелкового полка дивизии под командованием капитана Разумного сумел дойти до реки Большая Западная Лица. Но вести бой он был уже не способен.

Спасение

Осознание произошедшего дошло до командования не сразу. Не хотелось верить, что замысел операции рухнул под напором третьей силы, на этот раз стихийной. Лишь 7 мая Старостин в своем дневнике признает большие потери в 152-й дивизии. Но об отмене наступления не могло быть речи.  Для Максима Ивановича уральцы должны компенсировать потери 10-й гвардейской. Главный коммунист области предпринимает ряд шагов, например, по очистке дорог от снега, доставке теплых вещей бойцам, выделении им химических грелок. Это спасло немало жизней.

Однако командир 14-й армии генерал Щербаков уже принял решение. 10 мая 1942 года он докладывает И. В. Сталину о неудаче наступления, и с согласия последнего 11 мая войска перешли к обороне. 13 мая кораблями Северного флота был снят и вывезен десант полковника Россомахина. Старостин негодовал, но сделать ничего не мог.

Егеря тоже понесли значительные потери. По немецким данным, по 19-му горнострелковому корпусу за первые 15 дней мая они составили около 3200 человек. Только 6-я горнострелковая дивизия потеряла с 28 апреля по 13 мая 359 человек убитыми, 1359 ранеными и 43 пропавшими без вести, не считая значительного числа заболевших. Однако потери 14-й армии были куда большими: убитыми — 1925 человек, ранеными — 5119, обмороженными — 287 и пропавшими без вести — 165 человек.

20 лет поиска

Вплоть до осени 1944 года ни одна из сторон более не делала попыток наступления. 2,5 года затишья дали повод для шуток среди других фронтовиков. Есть, мол, три нейтральные страны — Швеция, Швейцария и Карельский фронт.

— 20 лет я искала следы своего отца, — говорит Ольга Дьяконова — Дело в том, что в похоронке на отца не было ничего конкретного. Просто пропал без вести, и все. И ни места, где это произошло, ни номера части,  в которой он служил. Писала десятки писем во всевозможные инстанции. Но все ответы были отрицательными. И лишь когда я связалась с поисковиками из Мурманска, появился результат. И вот я здесь.

Правда, где похоронен Савелий Лукич Шельпяков, отец Ольги, неизвестно. Возможно, что в одной из братских могил. А может, его прах до сих пор лежит под одной из заполярных сопок.

Поделиться

Нет комментариев

Написать комментарий Ответить на комментарий