Новости
Последний бой Ивана Неволина
12 июля 1942 в бою за деревню Дымно Чудовского района Ленинградской области погиб младший сержант 378 стрелковой дивизии 59-й армии, уроженец села Верх-Тиса Неволин Иван Максимович. Родной брат моей матери.
Где и как воевал Иван Неволин долгое время понять было сложно. В «Книгу Памяти» Свердловской области закралась ошибка и в ней написали вместо «Дымно», деревня «Данино».
Помогла копия боевого донесения с сайта «Мемориала».
Бои за деревню Дымно Волховский фронт вел с начала 1942 года. Тем, кто не интересуется историей сделаю несколько пояснений. После того как Адольф Гитлер и Карл Маннергейм (администрация президента В.В. Путина повесила в честь Маннергейма памятную доску в Санкт-Петербурге) замкнули вокруг Ленинграда кольцо блокады, советское командование разработало операцию по её прорыву.
В историю это сражение вошло как Любанская операция или «Битва за Волхов». Осуществить прорыв должен был созданный 17 декабря Волховский фронт. В состав фронта вошли 4, 52,59 армии и печально известная 2-я ударная армии.
59-я армия спешно создавалась в начале войны из граждан, призванных из районов Урала и Сибири. В состав этой армии входила и 378-я стрелковая дивизия в которой служил Иван Неволин.
Обеспечение скороспелой дивизии было слабое, а подготовка — низкой. Как сообщают авторы книги «На трех фронтах», посвященной действиям 59-й армии «Боевая учеба проводилась в весьма сложных условиях. Личный состав стрелковых дивизий был ежедневно занят на строительстве оборонительного рубежа, а так же укрытий и землянок, и лишь вечернее время использовалось для боевой и политической подготовки. Некоторые командиры частей и подразделений, занятые хозяйственными вопросами, недооценивали плановые занятия и отвлекали личный состав на различные работы».
Плохо было и с оснащением. К моменту выдвижения на фронт 378-я стрелковая дивизия К моменту погрузки дивизия была укомплектована винтовками на 4,1 %, станковыми пулемётами на 2,3 %, ручными пулемётами на 9 %, 120-миллиметровых миномётов не имелось, 82-миллиметровыми миномётами на 1,8 %, 50-миллиметровыми миномётами на 2 %, 76-миллиметровыми орудиями на 6 %, 122-миллиметровых гаубиц не имелось, 45-миллиметровыми пушками на 11 %, зенитных пушек не имелось, буссолями на 6,3 %, биноклями на 1,1 %.
Любанская операция прорыв и окружение 2-й ударной армии описаны в сотнях книг, в основном благодаря предательству её командующего генералу Андрею Власову.
378-я стрелковая дивизия вступила в бой 7 января 1942 года на берегах реки Волхв в районе деревни Лезно. С 23 января 1942 года дивизия была передана в группу генерала И.Т.Коровникова и направлена в прорыв.
9 марта 1942 году в бою погиб командир дивизии полковник Иван Петрович Дорофеев.
О нем хочу сказать особо. Живёт в Белоруссии такое существо как Владимир Бешанов. Вот это существо в одной из своих писулек, относительно Дорофеева высказалось:
«Командир 378-й стрелковой дивизии полковник Дорофеев и комиссар дивизии Корнышев систематически пьянствуют и сожительствуют с женщинами. Будучи выпивши, Дорофеев заявлял командирам: «…Здешние женщины проститутки, а вы, командиры, не теряйте этого случая…» 5 февраля во время наступления дивизии на командный пункт выехали начальник штаба и комиссар дивизии. Дорофеев же вызвал к себе в блиндаж девушку военфельдшера и пропьянствовал с ней четверо суток. Свой невыезд на командный пункт мотивировал болезнью.
Комначсостав в беседах между собой говорит: «Ну, как там наше пьяное командование, что решило?..» В момент выполнения боевой задачи частями дивизии по овладении д. Остров Дорофеев, Корнышев и начальник штаба Аксельрод на протяжении трех суток пьянствовали, не выходя из блиндажей».
Никаких ссылок существо по фамилии Бешанов не приводит. Толи из какой-то фашисткой прокламации той поры содрал (возможно, такие листовки разбрасывались на советскими частями), толи сам неизвестно откуда высосал.
Но факт: погиб Дорофеев геройски, а в окружение дивизия попала через 22 дня после его смерти.
Случилось это 31 марта 1942 года. К сожалению, я до сих пор не знаю когда был мобилизован Иван Неволин. Был ли он в это время в составе дивизии, или оказался в её рядах позже, прибыв с пополнением.
В полном окружении на пятачке земли полтора на два с половиной километра 25 дней. А потом совершила прорыв. Но не через фронт, а в котел окружения 2-й ударной армии. И позже прорвалась через горловину окружения!
В июле командование разработало операцию по овладению деревней Дымно.
Вот как это описано в вышеупомянутой книге «На трех фронтах»:
«10 июля 1942 года части 378-й дивизии, взаимодействуя с 29-й танковой бригадой (командир подполковник М.М. Клименко, комиссар И.П. Мищенко), атаковали сильно укрепленный гитлеровский опорный пункт Дымно и овладели им. В результате правы фланг плацдарима, занимаемые войсками армии на западном берегу реки Волхов, был расширен, а переправа в районе Селищенского Поселка стала более безопасной…»
Однако Иван Неволин погиб не 10, а 12 июля и как сказано в боевом донесении, в бою по овладению деревней Дымно.
Вид на Дымно со стороны Званки. Немецкое фото 1942 год.
Вероятно, бои в Дымно шли не один день. Описания боя в советских источниках я, к сожалению, не нашел.
Однако немецкое описание этого боя есть. Позиции в дымно обороняли солдаты и офицеры 215-я Вюртемберг-баденской пехотной дивизии.
Как пало Дымно описывает Бернд Шэцле:
«Дымно было как остров, окруженный вражескими позициями. На севере с нашим соседом напротив рощи была только видимая связь. Гарнизон в деревне вследствие широких канав с водой и болот был отделен от рощи. Позиции на востоке не внушали опасений, так как болотистая местность у Волхова была непроходимой. Эти позиции охранялись только одним постом днем и двумя двойными постами ночью. Основное внимание было уделено линиям обороны на западе и юго-западе, так как здесь были хорошие условия для атак противника. Разумеется, наш взвод держал под наблюдением позиции у Острова. Самое высокое место в Дымно было занято моим взводом. На севере моя группа соседствовала со взводом Вельднера с группой Шикле. 2 – 3 часа каждую ночь, когда немного стемнивалось, использовали для строительства позиций и усовершенствования системы траншей».
5 июля у противника было подозрительно спокойно. Утром 8 июля в проволочных заграждениях у русских западнее Острова появились большие проходы. Мы все почувствовали, что что-то готовится.
Едва наступил день 10 июля как все кругом начало реветь и завывать. Все Дымно задрожало от бесчисленных взрывов. Я до сих пор и потом никогда не видел такой артиллерийской подготовки перед русской атакой, какую пережил здесь. 50 минут бушевал огонь. Вся группа сидела в укрытиях, потом огонь стал стихать. Мы выскочили наружу. Позиция МГ осталась, к счастью, целой, следующие траншеи тоже пострадали сравнительно мало. Но картина перед укреплениями была потрясающей. Я насчитал 15 танков, идущих широким фронтом перед русскими пехотинцами. Они шли группа за группой, в общей сложности семью волнами.
Времени на раздумье не оставалось. С прицелом на 500 мы открыли огонь из МГ. Но куда было стрелять? Все предполье кишело коричневыми фигурами, а танки посылали снаряд за снарядом на Дымно. Один Т-34 остановился и загорелся – прямое попадание нашей артиллерии, вступившей в бой. Русские танки шли большей частью по ту сторону лесной опушки на север и потом поворачивали направо на северную оконечность Дымно.
До трех танков вскоре исчезли из моего поля зрения. В траншеях стали появляться солдаты правого соседа, по большей части раненые, и мы узнали, что северная часть Дымно захвачена русскими, и что танки один за другим входят в деревню с севера. Наша противотанковая артиллерия и минометы уже все раздавлены и вмяты в землю. Часть взвода Вайднера тоже отошла назад и сообщила, что ротный и взводный КП потеряны. Нам не оставалось ничего другого, как присоединиться к этим частям, и мы отошли в траншеи южнее, позади нас 3 Т-34 обстреляли наши траншеи, но они к счастью, были достаточно глубокие и обстрел не вызвал у нас больших потерь. Мы еще раз оказали сопротивление.
Танки обстреляли уже с расстояния 50 м нашу маленькую кучку людей. Балки бункера взлетели на воздух, временные позиции на севере были обстреляны одна за другой. Командование принял командир взвода 215-го артполка, участвовавшего в обороне Дымно, и теперь, как единственный оставшийся в живых офицер, пытался организовать еще раз из остатков гарнизона сопротивление. Но долго продержаться здесь мы не могли.
Отступать, но куда?
«Всюду вокруг нас были русские. Нам надо было пробиваться. Раненых мы несли с собой, пока могли им помочь.
Восточный склон высоты Дымно опускался к северу. Первая линия еще не была занята русскими, но во второй стоял двойной пост. Наше отчаяние было сильнее, чем их воля к обороне. Мы бросились, числом около 20 человек, на позицию с ревом, бросая ручные гранаты и стреляя, чтобы вынудить постовых к бегству. Но теперь наступила самая трудная часть, проскочить северную окраину Дымно.
Слишком далеко забираться в болото мы не могли, т.к. не хотели жалкой смерти в нем. Мы прошли в 150 метрах от четырех стоящих русских танков. Экипажи сидели и лежали на танках, загорали и — махали нам! Они, наверное, приняли нас за своих. Наверное, мы выглядели так! Спустя 9 часов после начала боя, мы, наконец, дошли до своего полка!»
Т.е. и немцы, описывая взятие Дымно, упоминают 10 июля. Но по утверждениям немцев бои эти не закончились. Они пишут:
«После падения Дымно положение дивизии стало еще более опасным. Надо было опасаться сворачивания фронта после прорыва столпа нашей обороны. Стоящий на фланге дивизии 435-й полк был отозван и участок был передан задействованной там 291-й пехотной дивизии. Атаки неприятеля на участок 380-го полка повторялись также 12 июля».
Вот 12 июля и погиб Иван Максимович Неволин!
Он был похоронен рядом с деревней Дымно. Позже, в советские годы могилы павших в боях за Дымно бойцов, перезахоронили в селе Марьино. Но в списке перезахороненных я Неволина И.М. не нашел.
Как пишут копатели на своих форумах, сейчас на месте деревни Дымно ничего нет. Возможно там и находились какие-то кости, но мародёры все там перерыли.
Это всё что я сегодня могу сообщить о последнем бое жителя села Верх-Тиса Ачитского района Свердловской области.
Пару лет назад был в Верх-Тисах, нашел место родительского дома Ивана Неволина — остатки бревенчатых стен с провалившейся крышей, заросшее бурьяном…
Вечная память бойцу!